Опасная тихоня - Страница 37

- Так вы не забудьте написать у себя в газете, что в школе помнят свою ученицу, гордятся ей и ставят в пример подрастающему поколению, - добавила "лисичка" и посмотрела на меня преданным взглядом.

- Всенепременно, - пообещала я, - только я бы еще хотела поговорить с кем-нибудь из преподавателей, работавших в то время, когда в школе училась Богаевская.

- Да? - Директорша на мгновение задумалась. - Но.., даже не знаю, кого вам и порекомендовать. У нас тут практически никого не осталось из старых преподавателей, все молодые. Так что...

- Ну а учительница, которая сюда заходила? - напомнила я.

- А, Зинаида Арсеньевна, - небрежно заметила "лисичка", - она действительно давно здесь работает, только я не уверена, что она вспомнит что-нибудь... Вы же сами видели. Ну хорошо, если хотите, я сейчас ее позову.

- Не стоит, - возразила я, - скажите лучше, где мне ее найти.

И все же она поднялась со стула и уперлась руками в стол:

- Но... Я, как директор школы, хочу быть в курсе...

Пришлось пообещать этой выскочке, что без ее ведома в газете не появится ни строчки. Разумеется, я ее совершенно не боялась, просто не желала усложнять жизнь несчастной Зинаиде Арсеньевне, похоже, единственно уцелевшей во время "чистки", устроенной молодой и честолюбивой начальницей.

- Ну, если так, то пожалуйста, - протянула "лисичка", прощупывая меня колючим взглядом, но от меня не ускользнуло то обстоятельство, что она записала в своем блокноте мою фамилию и название газеты, которое значилось в удостоверении. То-то будет весело, если она позвонит в "Вестник" и узнает, что я там давно не работаю.

Глава 12

Зинаида Арсеньевна была существом до крайности запуганным и забитым. Когда я разыскала ее в одной из классных комнат и объяснила, чего от нее хочу, она поежилась и так сцепила руки, лежащие на коленях, что костяшки пальцев побелели:

- А Татьяна Павловна... Вы лучше с Татьяной Павловной беседуйте, она у нас все-таки директор, а я только...

- Но Татьяна Павловна здесь еще не работала в те времена, когда Елена Богаевская прилежно разучивала гаммы, - улыбнулась я, чтобы хоть немного ее подбодрить. - А вы работали.

Но она все еще продолжала опасаться начальственного гнева:

- Все-таки почему я? Я же не могу за всю школу... Есть и другие...

Господи, что эта Татьяна Павловна делала со своими учительницами: током пытала, иголки под ногти загоняла?

Я выбилась из сил и согласилась:

- Хорошо, если есть другие, я буду говорить с ними. Порекомендуйте мне тогда еще кого-нибудь из тех, что работали в школе с семьдесят пятого по восемьдесят первый. Ну, есть у вас тут еще такие?

Бедная учительница еще крепче сцепила ладони и слабо пискнула:

- Кажется... Нет, в школе таких нет. Остальные уже на пенсии...

"Или уволились", - мысленно добавила я. Можно не сомневаться, что к такой кадровой текучке приложила руку новая директорша, но сейчас все это было для меня делом десятым, если вообще не сотым.

С грехом пополам мне все-таки удалось разговорить Зинаиду Арсеньевну, но, признаюсь вам как на духу, далось мне это нелегко. Когда наконец она решилась снять с себя обет молчания, я уже почти ни на что не рассчитывала.

- Я ведь сама ее не учила, - призналась Зинаида Арсеньевна, - если, конечно, она вообще та самая Богаевская, может, просто однофамилица... В любом случае я скрипачка, а она училась по классу фортепьяно.

- А у кого, не помните?

- Скорее всего у... - Зинаида Арсеньевна понизила голос и оглянулась на дверь. - У...у... - У нее словно что-то застряло в горле. Я сама невольно сглотнула, будто помогая ей. - У Радомысловой, - в конце концов пролепетала она.

Не удивлюсь, если эта Радомыслова в школе персона нон-грата. С некоторых пор. Точнее, с тех самых, как в альма-матер Елены Богаевской поменялся директор. Ладно, не мое это дело.

- И как мне ее найти? Где она сейчас работает?

- Она не работает, - сообщила Зинаида Арсеньевна, - она уже на пенсии, давно, но преподавала, пока... - Она не договорила, но в этом и не было особенной необходимости. И так все ясно. - Кажется, у нее еще есть ученицы, она занимается с ними на дому. Сейчас я запишу вам ее адрес, если хотите... Только.., вас действительно интересует только эта девочка... Богаевская, или.., или еще что-нибудь?

- Во всяком случае, ваши дрязги и интриги меня точно не волнуют, предельно откровенно высказалась я. - Можете друг дружку хоть с хреном скушать, я вам только приятного аппетита пожелаю. Лишь бы вы сами не подавились.

На бледных щечках Зинаиды Арсеньевны снова выступил лихорадочный румянец. Она молча оторвала клочок от нотной тетради, лежащей перед ней, и быстро что-то на нем начертала, а потом сунула мне. Я бросила короткий взгляд и прочитала: Радомыслова Ираида Кирилловна, Дружбы, 46, кв. 17.

И все-таки я еще кое-что у нее спросила, я просто не могла уйти, не узнав этого:

- А Наташа Русакова, она как раз на скрипке играла, не вашей ученицей была?

- Как вы сказали? Русакова? - Последняя из "могикан", успевшая немного расслабиться, снова вся напружинилась. - А эта что сделала?

- Ничего. Просто она была моей подругой.

- Ах вот что. - Мне показалось, что она вздохнула с облегчением. - Вы знаете, я так сразу не вспомню. В какие годы она училась?

- Да тогда же, когда и Богаевская.

- Давно, значит, - заключила Зинаида Арсеньевна, - ну тогда это по документам смотреть надо. У меня память очень плохая. Я ведь уже тридцать лет преподаю, и учеников за эти годы у меня было очень много.

Я согласна, семнадцать лет - срок достаточно долгий, но что-то мне подсказывало, что провалы в памяти учительницы музыки были связаны не с этим, а с той обработкой, которой она была подвергнута молодой начальницей. Подтверждением тому стало любопытное наблюдение, которое я сделала, выйдя из класса. Обернулась, услышав характерный перестук острых каблучков, и увидела вприпрыжку удалявшуюся по коридору "лисичку". Бьюсь об заклад, еще минуту назад она стояла под дверью, за которой я разговаривала с Зинаидой Арсеньевной, и, приложив ухо к замочной скважине, жадно ловила каждое слово.